История рыночно-пугательная

Сейчас появилось очень много времени думать, копаться в себе, в чувствах, в отношениях, в истории, в прошлом, в городе, даже в людях, знакомых и не знакомых. Чувствую себя, то патологоанатомом погибших душ, то археологом, раскапывающим духовные руины своего города. Сколько находишь всего, сколько разгребаешь. Когда находишь звездочку, искрящийся бриллиантик родной души, радуешься до истерики, лелеешь ее, любишь, прижимаешься к ней, боишься потерять; когда в руки попадаются закаменевшие от злобы и ненависти души, просто рассматриваешь их и откладываешь в сторону, на них не хочется тратить время, от них несет смертельной глупостью, но боишься, что это заразно.

В городе камней больше. Думаю, что делать с ними: пока они мешаются под ногами, шипят каменной ненавистью, даже пытаются завалить тебя каменной тупостью. Радует, что собираясь в критическую массу, они больше давят себя в очередях, панике, истерике, страхе, ненависти. Звездочки, в условиях ватно-оккупационного режима, ведут себя сдержанно, перемигиваются душами и взглядами, в толпе их можно узнать по ехидно-сдержанной улыбке, когда они слушают очередной ватно-информационный обморок, и светящимся глазам. А еще, звездочки всегда в "добром гуморе", и его проблески, как лучи самого современного лазерно-кодово-информационного оружия, превращают каменных мосх в пыль.

Рынок. Очередь за картошкой и овощами. Примечательно, но овощей много, торговых точек тоже, как бы дефицита не наблюдается, но ватно-информационная истерия с появившегося в городе хлеба переместилась на картошку (видно, продавцам нужно быстрее продать товар).
 
- Все, - вещает оплывшая трехподбородочная глыба, - укры запретили в наш город поставлять картофель, нас ждет голод, специально выставленные блок-посты Нацгвардии перехватили весь картофель, направляющийся к нам, у меня сестра в исполкоме, она знает.

Очередь задавливает мозг информационной инфекцией: фосфорные бомбы убили картофель во всех селах; уже 3 раза самолет скидывал фосфорные бомбы, ящики, парашюты - это все для уничтожения картофеля и еды в городе... Все ругаются, орут, толкают друг друга. 

Торговля идет бойко, тянут сетками, машинами. Картофель молодой, к долгому хранению не пригоден, но это не важно. Ажиотаж, паника, подогреваемая ватнознайками, делает свое дело. 

И вдруг в разговор вклинивается молодой папа, стоящий в очереди с двумя скачущими вокруг него погодками лет пяти-шести. Так как дети норовят все потрогать, прыгнуть, спросить, посмотреть со скоростью движения одинскоксекунда, то папа, со спокойным выражением лица, напоминает жонглера, периодически меняющего заплетающиеся руки, и ловящего мечущееся жизнелюбие:
 
- Ой, девушка, а картофель у вас от куда?

- Сумщина!

- Та вы шо!!!! Там же бандеровцы! Ой, нет, я, наверное, брать не буду, мало ли чем его накололи! А вы над ним "слава Украине" произносили, он не шевелится при этом, гимн петь не начинает? Шо-то я переживаю. Время сейчас такое, что ой-ой-ой, - грустно опускает голову.

Очередь затихла, ушла в глубокомыслие, вернее, омосховение информации.

Огонька подбавила женщина моих лет:

- А кто уже здесь картошку покупал? Ел? С ним ничего не случилось? Мало ли, фосфорные бомбы, блок-посты, апельсинами, помню, наколотыми много в городе потравилось. Я в больнице работаю, знаю!

Продавец побледнела, попыталась вступиться за картошку, мол, да, сумская, но разваристая и не бандеровец, точно, проверяли. Но был поздно. 

- Ты шо ж это людей травишь, а, може сама из этих, - взнегодовала трехподбородочная. 

Очередь резко рассосалась, плюнув на картошку, скаканула по другим точкам. Ничего не подозревающие продавцы, везде улыбаясь, нахваливали нашу украинскую, не польскую, и не завозную, разваристую, крахмалистую, картошечку. 

В очереди осталось из 50-ти, человек 15. Включая заводил информационного вброса, подмигивающих и подхихикивающих друг другу.

- Я так вчера колбасу покупал и молоко, - смеется папаша, - задолбали эти паникеры, берут, гребут, а потом выбрасывают. Их надо их же оружием бить, - смеется, - так, нам еще конфет надо купить, чтобы придумать, а?

Из очереди понеслись предложения: "кодированные рошеновские", "житомирские-шоколадные бомбы", придумали даже "киевский наколотый торт"... Гогот от нашей быстро двигающей очереди вызывал недоумение у проходящих мимо. 

Картошка - класс! Сумщина, я тебя люблю!