С утра наш поселковый мужик Михалыч возле магазина был какой-то не такой, взлохмаченный, нервный, курил и переминался с ноги на ногу. Хотя, если честно, то после вчерашнего праздничного фейерверка, которым порадовало уже окончательно задолбавшее заботой и абсолютно офигевшее от душащих его мозг гормонов любви, соседнее государство. Посельчане 5-ти приграничных поселков выглядят не очень: постоянно приседают, оглядываются, норовят скакануть в ближайшую канаву от звука удара колеса в выбоину, прислушиваются, трясущимися руками не могут попасть по клавишам телефона...
Град у нас занесло с соседней, невежественной страны. Люди там живут темные, этикету не обученные, они, видать, не знают, что любовь и забота - это не поля жечь, дома рушить, да людей стрелять. Оружие они себе понапридумывали, а вот что к оружию честь, там, ум да совесть прилагается, этого вот, нет, не заложено в их шипящие дружелюбием гены. Но речь не об этом, хер-Путин с ними. Речь о Михалыче.
Бабы, с подвалов вылезшие, новостями делятся, переговариваются, перезваниваются, ждут наше боевое информсопротивление из самого пекла, молочницу Маришку, а Михалыч курит, нервно лохматит волосы и нервничает. Бабы уловили запах переживаний в воздухе.
- Шо, Михалыч, Катьку в евакуацию отправил и теперь завидной, холостой, ихтить, шо жених.
- Ага, че чуб крутишь, рекламируешься?
- Ой, Михалыч, може, это, завтра ко мне в подвал, будем вместе бомбежку пережидать, а? Не так лячно будет, у меня подвал большой, теплый, 3 литра антистресса...
Короче бабы нашли на ком коготки поточить, да испуг свой выгнать.
- О, гляди, налетели, загалдели, бедного мужика ГРАДОМ не добило, так вы мозг вынесете, -заступилась за Михалыча т. Галя, - шото ты впрям нервный, колись, что случилось.
- Не, ну прям затюкали мужика, може помощь нужна и вправду, - посуровели бабы, прочувствовались и взяли Михалыча в кольцо дружелюбия и сострадания.
- Мож борща наварить или зашить шо, ты, Михалыч, не стейняйся, мы ж соседи, чего ты, - завурковали посельчанки. Эх, их бы, да в соседнее государство, в правительство, чтобы показали, что такое истинные любовь и забота...
Михалыч долго мялся, но раскололся.
Катька, его жена, - баба стервозная, если что сказала, там, или задание дала, попробуй не выполнить, АТО тебе будет по полной и на том свете еще отАТОшится. А так как она уехала к родне в Краснодар на виноградники (раньше в Крым ездили, сейчас в Краснодар), то дала ему задание, значит, огурцы закрыть. Вот и ними-то Михалыч и попал. Он банки крутит, а они надулись и угрожают, словно заграничное поле кукуRUзное, а вчера и во все рванули, все 50 шт.
Говорит, Катька убьет, эт точно. Обои в доме в рассоле, листьях вишневых да корешках хреновых, укропчик на люстре в виде украшения, родная жена по приезду явно это не примет, как арт-дизайн.
Бабы ржать, переживать, рецептами делиться, расспрашивать, как рвануло, запах, там, вкус рассола, предлагать варианты спасения. В разгар беседы, Марковна:
- Ить колотить тебя, Михалыч, так это что, мы из-за твоих огурцов в подвалах сидели?! Мы думали бомбят, ГРАД, а он, зараза, огурцами палит, нервы нервирует. Ты б еще, гад ползучий, супчика горохового сварил, шоб наверняка было.
Гогот, хохот, краснеющий Михалыч... солнце... небо... жизнь... как и не было
страха, взрывов, войны... А может так и нужно, чтобы войне назло, чтобы жить, с песней врагу в лицо, с частушкой, с анекдотом, юмором, чтоб не дрожать, а верить, а верить, значит жить.
Взяли бабы Михалыча под руки, накупили крышек, снесли рецепты и пошли купорить стратегический запас. Катька - это не АТО, это АТО проходящее, а Катька - вечна, не закроет Михалыч огурцов, будет ему така любофф... Так что пошли делать мир и благополучие в виде запасов, спасать рядового Михалыча. А заодно и постирали, и борща наварили, и вареников наделали, душа-то у нас широкая, степная, любить, так любить, заботиться, так заботится. И вот хрен возьмешь нас на испуг, степных шахтерочек!
Якщо ви помітили помилку чи неточність, виділіть фрагмент тексту та натисніть Ctrl+Enter.
