На часах было около двенадцати дня. Я сидел в баре и допивал второй стакан двойного виски. Найдется немало моралистов, которые начнут меня упрекать в столь раннем распитии алкоголя, но мне на их мнение глубоко наплевать. Если я сижу в баре и пью, у меня есть веские на это основания.
Конечно же, я вру сам себе. На протяжении нескольких месяцев с периодичностью в три-четыре дня я прихожу в один и тот же бар, заказываю виски и пью до тех пор, пока либо у меня не начнут подкашиваться ноги, либо меня не стошнит в туалете. Все мои попытки исправить хоть как-то свою дерьмовую жизнь равнялись нулю. Да и не было у меня ни сил, ни желания что-либо менять или исправлять. Зачем, когда по своей природе я тотальный неудачник. Удивительно, как у меня хватает средств на этот поганый виски.
С каждым глотком мне становится еще паскуднее. Хотелось бы сбежать куда-то на край света. Но у меня не хватит на это храбрости. Я слишком привык к благам цивилизации, чтобы вот так просто отказаться от них. С другой стороны, где бы ты ни оказался, все равно от себя не убежать. Ореол неудачника преследует таких как я повсюду. Сменить город или страну нетрудно. Трудно изменить себя.
И вот пока я в уме перебирал все причины, почему у меня так плохо сложилась чертова жизнь, за окном бара послышалась музыка. Сначала мне показалось, что это играл похоронный марш. Спустя минуту я убедился в этом на все сто процентов. Странно было услышать эту музыку. Да и похоронных процессий я не видел тоже достаточно давно.
Посетители бара, видимо, тоже удивились этому, поэтому прильнули к окнам. Некоторые высыпали на улицу. Мне, если честно, было по большому счету все равно, кого там хоронят, за какие такие заслуги. Но бармен подошел ко мне, подлил виски и сказал:
— Слушай, парень, тебе все-таки стоит на это посмотреть. Могу поспорить, что ты будешь весьма удивлен.
Бармен со мной практически никогда не разговаривал. Я не считаю тех случаев, когда он задавал мне вопросы вроде "Вам как всегда?", "Двойной?" и так далее. Поэтому я уже чертовски был удивлен, что он решился на такой опрометчивый шаг.
Я взял с собой стакан с виски и вылез наружу. Процессия была уже совсем близко к бару. Немного прищурившись, я заметил, что впереди идут две фигуры. Одна из них была в черной одежде, а вторая — в разноцветной. Последнее меня немного смутило. Хотя, может, я просто ничего не понимаю в похоронной моде.
Бармен стал рядом со мной. Он тоже держал в руке стакан, но с водкой. Взглянув на него украдкой, понял, что он был, скорее всего, русским. Он пригубил немного и произнес:
— Это не простые похороны. И не обычные люди.
— Почему это? — Поинтересовался я.
— Видишь эти две фигуры? Они представляют собой будущее.
И тут я опешил. Может, бармен выпил слишком много водки и теперь у него что-то вроде белочки? Какое будущее? О чем он вообще толкует?
— Простите, но я Вас не понимаю, — немного понизив голос, произнес я.
— Все просто. Считайте, что это театральная постановка. В черной одежде идет худшее будущее, которое ждало этого человека в гробу. В цветной — безоблачное и привлекательное. К сожалению, бедняга скончался слишком рано, не успев даже приложить усилия, чтобы достичь одного из них. — Бармен поднес стакан с водкой к губам и сделал глоток.
— А что случилось? — Поинтересовался я.
— С кем? С тем парнем, что лежит в ярко-фиолетовом гробу?
И вдруг я заметил, что гроб и правда был ярко-фиолетовым. Я точно не разбирался в тенденциях современной похоронной моды. Как-то это прошло мимо меня. Видимо, зря я не обращал внимания на все эти журналы "Vogue" или как там они называются. Оказывается, там нередко писали что-то веселое.
— Да, с этим умершим.
— Несчастный случай. Никто толком не знает, что именно с ним случилось. Но есть предположение, что его сожрала тоска и бессилие, — бармен повернулся в мою сторону и хитро улыбнулся. Меня это уже начинало напрягать.
— И как это понимать?
— Парень на протяжении нескольких лет существовал, а не жил. У него практически не было знакомых в городе. Он перебивался мелкими подработками, чего хватало на простую еду и каждодневную выпивку. Поговаривали, что он был амбициозным малым, но череда неудач напрочь отбила у него желание к чему-либо стремиться.
Мне стало немного не по себе. Больно история напоминала мою. Как только мимо нас прошли театралы, которые якобы были светлым и темным будущем, я заметил, что ярко-фиолетовый гроб несут два хилых парня. Было странным, как они своими тоненькими ручонками удерживают этот ящик.
— Неужели нельзя было найти парней покрепче, чтобы несли гроб? — Задал вопрос я бармену.
— Можно, но не нужно. Ведь они тоже часть театральной постановки. Смотрите. Тот, что впереди, — это попытка умершего добиться успеха в работе. Он делал недостаточно, чтобы действительно стать успешным. Хотя вполне мог. Насколько мне известно, парень был очень умным. Но пристрастие к самобичеванию и заниженная самооценка его погубили.
— А второй?
— Тот, что сзади несет гроб, — это попытка мертвеца добиться успеха в отношениях.
— Бедняга, у него даже в этом деле все было печально, — с неким сарказмом произнес я и сделал глоток. В голове сразу пронеслись мысли, что история его жизни уж слишком напоминает мою.
— Да, не вышло. Но тут все более интересно. Приглядись к нескольким фигурам, которые идут по левую сторону от него. Это все те, с кем довелось парню разделить свои чувства. Хотя снова-таки поговаривают, что это были лишь девочки для разнообразия. Либо они ему быстро надоедали, а он пытался от них избавиться, либо сами девочки его бросали, толком ничего не объяснив. В общем, героя-любовника из него не получилось.
Бармен допил всю водку, которая была у него в стакане, и ушел за добавкой. Я передал ему свой стакан, чтобы он мне снова повторил двойной. Пока его не было, я все наблюдал за похоронной процессией.
Помимо того, что рядом с гробом шли странные девицы, которые лишь делали вид, что им очень жаль, мое внимание привлек мужчина невысокого роста и довольно крупных размеров. Интересно, может, это его отец? По крайней мере, это первое, что приходит в мою хмельную голову.
Тут как раз вернулся бармен, и я не преминул спросить у него об этом мужчине.
— Этот человек представляет собой совокупность всех негативных мыслей о себе, самокопание, удрученность, неудовлетворенность собой, своими поступками и, в конце концов, жизнью. Обрати внимание, он несет бутылку в руках. Знаешь, что это значит? — Этот вопрос был явно задан с насмешкой, но я все-таки ответил.
— Я не настолько наслышан о судьбе этого парня, чтобы знать всю подноготную.
— То, что его единственным спасением был алкоголь. Все просто. Конечно, все мы любим пригубить немного, но этот малый в последние месяцы уж слишком стал налегать на спиртное. Странно, что он не умер от цирроза. Самое смешное, врачи сказали, что его печень вполне подойдет для пересадки или продажи. — Бармена последняя фраза явно рассмешила. А вот мне становилось с каждым разом не по себе. Такое ощущение, будто перед собой я вижу свои похороны.
Бармен показывал мне на людей, которые участвовали в этой процессии, и рассказывал, кто они такие. Оказывается, здесь был человек, который представлял собой страх и панику. Он был худым-худым, с большими напуганными глазами и седыми волосами. Также разделял всю горечь утраты и мужчина невысокого роста, весь в шрамах и ссадинах. Как сказал бармен, это было отображение злости и ненависти умершего к окружающим его людям. Единственной чистой и милой душой во всей этой театральной постановке был мальчик лет четырнадцати. Он нес портрет умершего. Мне было страшно даже узнать, кого он играл.
— А юнец как раз-таки и представляет собой все то, хорошее, что было в мертвеце. Считай, что это первоначало. До того, как парень полностью в себе разуверился и поставил на своей жизни крест, он был таким же непорочным, готовым к новым свершениям. Этот мальчик мог бы стать красивым и статным мужчиной, у которого есть все, чего бы тот ни пожелал. Но наш умерший не захотел им стать. Теперь ему суждено сгнить в ярко-фиолетовом гробу, а к нему на могилу вряд ли будет заглядывать даже надсмотрщик на кладбище.
На часах было около двенадцати ночи. Я сидел все в том же баре и нещадно заливал свои мысли алкоголем. От увиденного и услышанного сегодня быстро протрезвел, поэтому силы пить еще были. Да и все-таки на меня повлиял рассказ бармена. И сама похоронная процессия. Я отказывался верить в то, что со мной будет то же самое. Но, черт подери, как этого не допустить? Я слишком жалок, чтобы стать кем-то. И слишком слаб, чтобы что-то менять. Однако так дальше нельзя. Надо брать себя в руки и наконец-то сделать свою жизнь более яркой. Иначе единственное яркое, что в ней будет, — это ярко-фиолетовый гроб на моих похоронах.
Якщо ви помітили помилку чи неточність, виділіть фрагмент тексту та натисніть Ctrl+Enter.
