Одиноким предоставляется бытие

Одиночество многолико. Его способность принимать разные формы, смотреть опасными темными глазами прямо в душу или подбадривающее улыбаться, если с ним повезло подружиться – веками привлекала людей, мечтающих остаться наедине с собой. И отталкивала тех, кто страшится себя в одиночестве.
 
Это дар – слышать подсказки, ответы на незаданные вопросы, ловить ускользающие мысли и догадки о жизни. Различать собственный голос – слишком тихий в громком разноголосом мире, в котором так мало уголков для уединения. Многовековой философский путь поиска себя и равноправного спутника создал лишь единицы женщин, умеющих языком поэзии, прозы, живописи и музыки говорить с Одиночеством. И до сих пор не научил всех остальных не бояться его.
 
Чувствительные отшельницы, вдохновленные собственным одиночеством, умеют говорить с собой, пусть даже в спокойно-минорном диалоге.

Но сколько женщин категорически не умеют быть одинокими? Такой статистики нет и не будет. Та, кого поглотил страх, изобретательно врет себе и другим. Соседка по очереди в магазине монотонно, с одинаково скучным выражением на лице, дырявит пальцем монитор телефона. Перебрасывая влево и вправо яркие плоские картинки, она каждый раз оставляет дактилоскопические свидетельства – отпечатки преступлений по отношению к самой себе.

Подруга делает все возможное, чтобы поменьше быть с собой наедине и превращает жизнь в постоянное бегство. Заполняет себя чепухой и шумом, мелькающими иллюстрациями чужих историй, вывесками магазинов, террабайтными фотоальбомами, загруженными в соцсеть, бесполезными собеседницами, с которыми проводит бесполезные часы. У себя дома, у них дома, в кафе за опустевшим бокалом, отмеченным ярко-карминовым символом охоты на первого встречного, или за остывшей чашкой, которую давно покинул легкомысленный кофейный парок.

Беседы, начинаясь весело, тяжелеют под вечер, отливаются в чугунные ядра взаимного раздражения. Ведь случайной подруге нельзя рассказать все. А неслучайная, но счастливая – не поймет никогда. Она не испытывала острое пощипывание в носу, предвещающее бурю, невысказанную, не излитую годами. Эта счастливица не услышит, как веселая, ярко накрашенная напарница по бутылке со сладким вином и тарелке с цветастым салатом будет рыдать в собственной ванной – беззвучно, запустив все децибелы ярости и отчаяния опять внутрь себя.
 
Женщины радостно выросли из юбок суфражисток, запачканных пылью революционных мостовых. Воспитали в себе железную волю карьеристок, отталкивающих бархатными и шелковыми локтями мужчин. Но остались хрупкими, обнаженными перед равнодушно-отрешенным лицом одиночества.
 
Как все-таки сложно преодолеть этот страх. Но любой страх, хоть и похож на жадный, беспощадный зыбучий песок, все равно состоит из песчинок. Его можно разобрать на крошечные причины и следствия, а потом рассыпать, развеять по ветру новой жизни.
 

Одинокая путница

– А ты нарисуй его себе: цвет глаз, волос и машины; кем он работает, чего ты от него хочешь… Знаешь, ведь мысли материализуются! – советует давно одинокая подруга, от безысходности купившая лекцию "модного и успешного", трижды разведенного коуча по личным отношениям. Подруга приходит домой, наполненная по макушку тезисами и терминами своей завтрашней жизни. Покупает мужские журналы. Высунув кончик языка, срезает с глянцевых обложек нос Саймона Бейкера, густые сомерхолдеровские брови, камбербэтчевские глаза с кошачьими уголками, нижнюю губу – брэдпиттовскую, верхнюю – брэдликуперовскую. Потом – "планирование", "тайминг", "тимворкинг" с подругами над образом самого важного мужчины в жизни. Прагматический бухгалтерский подсчет, многоуровневое тестирование одного-второго-третьего. Усталость, разочарование и болезненные занозы разбитых мечтаний.

Базовый, морально устаревший gps-навигатор, которым банковский клерк в стильной юбке пользуется на работе, карабкаясь по карьерной лестнице, не покажет оптимальный путь бегства от одиночества.
 
На огромной планете, которую не изучишь и за всю жизнь, обязательно где-то, но почти всегда недалеко, живет особенный человек. Он видит мир так, как видишь его ты. И стоит вам встретиться, его душа примкнет к твоей – паззлом искусной мозаики, крепко и без усилий. Удивительно, но иногда выбранные вслепую, совершенно случайные и незапланированные, иррациональные, незнакомые дороги приводят к самой важной цели – счастью. Если в это верить честно и безоговорочно, однажды на раскрытой карте жизни вдруг проступит весь ее маршрут: с судьбоносными закоулками, подворотенками, запасными выходами, открытыми широкими воротами или узкими дверками, в которых могут столкнуться нос к носу или даже лбами два созданных друг для друга человека.

Здесь нет пространства для жадности и грубой прагматики – только интуиция, честность по отношению к себе, ощущение среды, в которой ему и тебе будет хорошо. Кто я? (ведь он такой же). Что я люблю, чем живу, как ощущаю мир? (ведь и он тоже чувствует его именно так).
 

Одинокая охотница

Страх перед одиночеством – жестокий хищник. Слабую он съедает, сильную, агрессивную эгоистку – делает жестокой. Отчаяние заставит ее открыть охоту на чужого мужа, коллегу, попутчика в поезде. Расширенные, как у кошки, зрачки уже непроизвольно мечутся направо и налево, собирая ненужные мимолетные трофеи. Чуть позже это уже не трофеи – а самообман, иллюзия. "Он ведь на меня посмотрел?"… "Я ведь ему нравлюсь?"…

Поначалу искренний поиск близкого человека превращается в зацикленную игру, где нет выигрыша. Головокружительное, стремительное падение самоуважения всегда заканчивается переломом главной жизненной оси – опоры, вокруг которой обычно свиваются маленькие женские радости.