Мертвое искусство

Социальная и интеллектуальная регрессия с большим шумом, волна за волной продолжает слизывать следы человеческой эволюции. А вместе с ними – и последних творцов. Уникумы, гениальные дети Дали, будто сами выдавливают себя из этого мира, кто – физически, как МакКуин, кто – творчески, как Гальяно.

Пять лет назад многотысячная толпа томилась в очереди несколько часов, чтобы в последний раз увидеть фантасмагорию. В нью-йоркском музее Metropolitan, в полночь, закрывалась посмертная выставка Александра МакКуина.

Ее автор решил, что в этой жизни ему не место и повесился в собственной гардеробной, оставив миллионное состояние родным, буддистскому центру и трем собакам. Выставка стала самой популярной за полтора века существования музея. Но человек, вдохнувший еще немного жизни и фантазии в увядающий на глазах эстетический мир, теперь эпатирует зрителей в другом месте. Хотя модели МакКуина, в общем-то, никогда и не были земными. Он будто лепил их руками из космической пыли и паутины легенд.
 
МакКуин – та самая человеческая редкость, рожденная по случайности в скучное время. Он мог бы стать мессией эстетики и вкуса, выплескивая в социум завтрашние идеи и ускоряя ход индивидуальной эволюции своих апологетов. Но, как и все легендарные мессии, будто по злой шутке брошенные на мертвую почву, он превратился в чужака.

"Когда я начал устраивать свои шоу, я стремился показать то, что они как раз совсем не хотели видеть: голод, кровь, нищету. Смотришь на всю эту "фэшн-тусовку" в их дорогих прикидах и темных очках и понимаешь, что они никакого понятия не имеют о происходящем в мире. Их интересы ограничиваются рамками моды. Я трачу деньги на свои шоу для того, чтобы показать этим людям другую сторону жизни. Пусть они испытывают ненависть и отвращение – меня это вполне устраивает. Буду знать, что хоть какие-то чувства в них пробудил".
 
Еще один чужак, Джон Гальяно, много лет беспощадно окунал публику с головой во все краски мира – казалось, сочные, жирные фиолетовые, ало-малиновые, желтые оттенки просто стекают с его пальцев, а платья, как дикие экзотические цветы, распускаются на глазах, дурманя ошалевшую публику первого ряда. Почти врубелевский демон, который вышел из задумчивости, встал во весь свой маленький рост и зашел в дом Dior (тогда уже замаринованный в собственной консервативности), где и кроил мир по своему разумению.
 

А пять лет назад Гальяно был нещадно вымаран общественным мнением из официальных страниц современной истории искусства, вышвырнут с горящими крыльями. Вверх тормашками летел и сам Дом Christian Dior, скандально провалившийся на первой же после Гальяно коллекции. Эксперты в один голос заявили, что изгнанный в молчание кутюрье унес с собой безошибочно узнаваемую феерию.
 
Никто не дергал Гальяно за пьяный язык, когда он выкрикивал в парижском баре антисемитские ругательства и бахвалился любовью к Гитлеру, чтобы излить желчь на первых попавшихся под руку посетителей. Несмотря на унизительные извинения в прессе, он здорово поплатился, пройдя все круги ада, переживая судебные дрязги, потеряв собственный бренд и право работать в Dior. Его имя старались забыть. Сейчас Гальяно снова отращивает свои крылья в Maison Martin Margiela, но кажется, мефистофелевская дерзость ушла навсегда.

Пока обыватели, усевшись в мире поудобнее, заняты примеркой белых или черных крыльев, ангелы и демоны стараются здесь не задерживаться.